Туды-Мангу-хан был похож на быка с вывороченным брюхом;
к тому же он был хромой и кривил на один глаз.

И все дети вышли в отца; одна Гюляш-Ханым росла красавицей.
Но Туды-Мангу-хан говорил, что она одна похожа на него.

Самые умные люди часто заблуждаются.

В Солгатском дворце хана жило триста жен,
но мать Гюляш-Ханым занимала целую половину,
потому что Туды-Мангу-хан любил и боялся её.

Когда она была зла, запиралась у себя,
тогда боялся её хан и ждал, когда позовёт.

Знал, каков бывает нрав у женщины,
когда войдешь к ней не вовремя.

А в народе говорили, будто ханша запирается неспроста.
Обернувшись птицей, улетает из Солгатского дворца
в Арпагский лес, где кочует цыганский табор Ибрагима.

Попытался было сказать об этом Туды-Мангу-хану главный евнух,
но побелело от гнева ханское око и длинный чубук раскололся
о макушку старика.

Помнил хорошо хан, что вместе с Гюляш-Ханым пришла к нему
удача, — так наворожила её мать. И любил хан цыганку-жену,
потому что первым красавцем называла она его, когда хотела угодить.

Улыбался тогда Туды-Мангу-хан, и лицо его казалось чебуреком,
который сочнел в курдючном сале.

И всегда, когда хан шёл на Ор, он брал с собой
Гюляш-Ханым — на счастье, чтобы досталось побольше добычи,
и была она поценнее.

Один раз добыл столько, что понадобилось сто арб.

Была удача большая, потому что Гюляш-Ханым
не оставляла хана, даже когда он скакал на коне.

Но арбы шли медленно, а хану хотелось поскорей домой.
Позвал он Черкес-бея и поручил ему казну и Гюляш-Ханым,
а сам ускакал с отрядом в Солгат.

Весел был хан, довольны были жены. Скоро привезут дары.

Только не всегда случается так, как думаешь.

Красив был Черкес-бей, строен, как тополь, смел, как барс,
в глазах купалась сама сладость. А для Гюляш-Ханым настало
время слышать, как бьётся сердце, когда близко красавец.

Взглянула Гюляш-Ханым на Черкес-бея и решила остаться
с ним, — обратилась в червонец. Покатился червонец к ногам бея,
поднял он его, но не положил его к себе, — был честен Черкес-бей,
а запер червонец в ханскую казну.

Честным поступком не всем угодишь.

А ночью напал на Черкес-бея балаклавский князь,
отнял арбы, захватил казну.

Еле успел спастись Черкес-бей с немногими всадниками.

И повезли Гюляш-Ханым с червонцами в Балаклаву.

В верхней башне замка жил греческий князь.

К нему и принесли казну.

Открыл князь казну и начал хохотать.
Вместо червонцев — в казне звенел рой золотых пчел.

— Нашел, что возить в казне глупый Туды-Мангу-хан!

Вылетел рой, поднялся к верхнему окну;
но одна пчела закружилась около князя и ужалила его прямо в губы.

Поцелуй красавицы не всегда проходит даром.

Отмахнулся князь и задел крыло пчелы.
Упала пчела на пол, а вокруг неё посыпались
червонцами все остальные.

Поднял от удивления высокую бровь балаклавский князь
и ахнул: вместо пчелы у ног его сидела,
улыбаясь, ханская дочь; загляделась на него.

Был красив Черкес-бей, а этот еще лучше.
Светилось на лице его благородство, и в глазах горела страсть.

Околдовало его волшебство женской красоты,
и оттолкнул юноша ногой груду золота.

Когда молод человек, глаза лучше смотрят,
чем думает голова.

Схватил ханшу на руки и унёс к себе.

Три дня напрасно стучали к нему старейшины,
напрасно предупреждали, что выступило из Солгата ханское войско.

Напиток любви самый пьяный из всех; дуреет от него человек.

А на четвертый день улетела Гюляш-Ханым из башни.
Обернулась птицей и улетела к своим, узнала,
что приближается к Балаклаве Черкес-бей.

Скакал на белом коне Черкес-бей впереди своих всадников и,
услышав в стороне женский стон, задержал коня.

В кустах лежала Гюляш-Ханым, плакала и жаловалась,
что обидел её балаклавский князь, надругался над ней
и бросил на дороге.

— Никто не возьмет теперь замуж.

— Я возьму, — воскликнул Черкес-бей, — а за твою печаль
заплатит головой балаклавский князь.

И думала Гюляш-Ханым по дороге в Солгат — кто лучше,
один или другой, и хорошо бы взять в мужья обоих,
и князя и бея и еще цыгана Ибрагима,
о котором хорошо рассказывает мать.

Когда имеешь много, хочется ещё больше.

А балаклавский князь искал повсюду Гюляш-Ханым и, когда не нашёл у себя,
пошёл, одевшись цыганкой, искать в ханской земле.

Через горы и долины шёл до Солгата.

На много верст протянулся город, но не было никого на улицах.
Весь народ пошёл на площадь к ханскому дворцу, потому что
Туды-Мангу-хан выдавал младшую дочь замуж и угощал всех, кто приходил.

Радовался народ. Сто чалгиджи и сто одно думбало услаждали слух,
по горам горели костры; ханские слуги выкатывали на площадь бочки
с бузой и бекмесом; целое стадо баранов жарилось на вертеле.

Славил солгатский народ Туды-Мангу-хана и его зятя Черкес-бея.

Завтра утром повезут Гюляш-Ханым мимо мечети султана Бибарса;
будет большой праздник.

Думала об этом Гюляш-Ханым, и что-то взгрустнулось ей.
Подошла к решетчатому окошку в глухой переулок и вспомнила
балаклавского князя.

— Хоть бы пришёл.

И услышала с улицы, снизу, старушечий голос.

— Хочешь погадаю; вели впустить.

Велела Гюляш-Ханым впустить ворожею и заперлась с нею вдвоём.

— Гадай мне счастье;

Посмотрела Гюляш-Ханым на цыганку. Горели глаза безумным огнём,
шептали уста дикие слова. Отшатнулась ханша.
Упали женские одежды, и к ней бросился балаклавский князь.

Бывает луна белая, бывает желтая.

Посмотрели люди на небо, увидели сразу три луны:
одну белую и две в крови. Подумали — убили двух,
третий остался.

Вскрикнула Гюляш-Ханым. Вбежал Черкес-бей.
В долгом поцелуе слились уста. Мелькнуло лезвие ятагана,
и покатились две головы любивших.

Оттолкнул Черкес-бей тело Гюляш-Ханым и женился
в ту же ночь на старшей дочери хана. Потому что
не должен мужик жалеть бабу.


* * *

Теперь от Солгатского дворца остались одни развалины.
Совсем забылось имя Гюляш-Ханым. Но в осеннюю пору,
когда у местных татар играют свадьбы, в лунную ночь видят,
как на том месте, где был дворец хана, встречаются две тени.
И спрашивает одна:

— Зачем ты погубил меня?

И отвечает другая:

— Я любил тебя.

Сегодня снять элитную квартиру в москве очень просто - достаточно лишь перейти по ссылке и заказать услугу аренды. Особенно если вы в бизнес-командировке и нуждаетесь в хорошем отдыхе.

Пояснения к легенде.


ГУЛЯШ-ХАНЫМ - ГОСПОЖА ГУЛЯШ.

Легенда относится к тому времени, когда побережье Крыма
от Судака до Балаклавы находилось в руках греков,
а вся степная часть полуострова — во власти татар,
т.е. ко времени после первой половины XIII века,
времени вторжения в Крым татар.
В этот период, до утверждения династии Гиреев
(в первой половине XV века) главным центром татарского
владычества в Тавриде был город Солгат,
теперешний Старый-Крым.
Отсюда, например, золотоордынские ханы вели сношения
с египетскомамелюкским султаном.
Памятником таких сношений явилась мечеть,
построенная султаном Бейбарсом (1281–1288 г.).
«Уроженец Кипчака, египетский султан Бибарс,
желая увековечить свое имя и прославить места
своего рождения, построил великолепную мечеть,
стены которой были покрыты мрамором, а верх — порфиром».
(Jos de Guignes. Histoire generale de Huns ets.
Paris, 1756, т. II, p, 643.).
Тудан-Мату-Хан — лицо историческое.
Это он отправлял в Египет нарочитое посольство
с просьбою пожаловать ему какой-нибудь мусульманский титул.
От его времени дошла старокрымская монета (1284 г.).
Ханы не всегда жили в Солгате, и в их отсутствие городом
правили наместники. Одним из таких наместников являлся
Черкез-бей, живший, впрочем, в более позднюю эпоху,
судя по договору 1380-го года между генуэзцами и татарами.
Старокрымские беи или беки пользовались огромными правами,
так они имели право чеканить свою монету, сноситься
с другими странами и т. д. Ор (по-татарски — ров) — теперешний
Перекоп. Старая крепость была построена на перешейке,
который был перерезан рвом.
Арпат — деревня между Судаком и Алуштой.
Чубуреки — пирожки с рубленой бараниной,
поджаренные на курдючном сале.
Это любимое блюдо татар.
Буза — напиток, приготовляемый из проса,
Чал-гиджа — музыкант.
Думбало — большой барабан.
Бетмас — мёд, приготавливаемый из виноградных выжимок,
Ханский дворец был построен на берегу р. Серен-су,
протекающей в южной части города.
Здание существовало ещё в конце XVIII века,
когда в нем жил епископ Гумилевский.
Теперь от дворца остались развалины внешней стены,
внутренняя же площадь продана городом частному лицу.


Печатается по изданию: «Легенды Крыма», Н. Маркс. Выпуск второй. М., 1915.