Когда Седрак-начальник, Седрак-Бахр-баш, решил жениться,

все говорили: не будет толку. Человеку за шестьдесят,

а невеста не поднимала ещё глаз на мужчину. И жалели Антарам.



Но Седрак-начальник нашёл горный цветок, лучше которого

не видел, и не хотел, чтобы он достался другому.



А что решал Седрак-начальник, от того никогда не отступал.



И Седрак-начальник женился на Антарам.



Чалкинцы поздравляли:



— Послал Бог счастье.



Но между собой говорили:



— Запрёт старик бедную Антарам. К чему и богатство!



И запер Седрак-начальник молодую жену в своем чалкинском балате,

где били фонтаны и ломились под тяжестью плодов фруктовые деревья,

но куда никто не проникал кроме старух и стариков.



Так не видели чалкинцы Антарам целый год, а когда увидели

на празднике Сурп-хача в Эскикрымском монастыре,

не узнали её. Не улыбалась больше Антарам и стала похожа

на святую Шушанику.



Благословил её после службы старый архимандрит и,

так, чтобы не услышали другие, сказал:



— Не грусти. Всё в воле Божьей.



И избрал её, чтобы раздавала награды борцам, которые пришли

из Эски-Крыма, Карадага и Чалков показать свою удаль и силу.



Узнали борцы, кто будет раздавать награды, и в кругу собравшегося

народа началась борьба молодёжи, какой давно не видели.



Не жалели себя молодцы. Как тигры бросались друг на друга,

и напряжённые мускулы их казались выкованными из железа.



Особенно восхищал всех Георгий из Чалков. Он в миг укладывал

на землю неопытного противника и, подняв его на вытянутых руках,

долго держал над головой.



Загорелись глаза у Ангарам и отдала она ему первую награду — арабский

диргем и шёлковую ткань для праздничного наряда. Преклонился пред нею

Георгий и чуть слышно вымолвил:



— Имис окис, сердце моё!



Кивнул на поклон небрежно головой Седрак-начальник,

отплюнулся небрежно в сторону.



— Молодость только на то и годится, чтобы хвастать своими мускулами,

оттого что нечем больше.



И поспешил увезти Антарам в свои Чалки.



Потянулся второй год хуже первого. Тосковала Антарам,

и от тоски стала ещё прекраснее.



Мускус бронзового тела её пьянил старика, а тени думки на лице

затемняли у него рассудок.



Жизнь бы отдал за неё Седрак-начальник, умер бы, обняв её колени,

и мучил её без конца безумной ревностью, и ненавидел всех людей,

на которых она могла посмотреть.



Чтобы не оставлять жены без себя, он редко выходил из балата

и оттого казался чалкинцаги ещё больше неприступным и суровым.



И вдруг дошла весть, что на Коктебель напали арнауты,

вырезали армян, сожгли церковь, убили священника.



Взволновались Чалки, и все, кто мог, стали отправлять жён

и детей в дальние деревни. Пришлось и Седраку-начальнику

расстаться с Антарам. Окружив всадниками, он отправил её

к старому другу, в которого верил, и стал ждать вестей.



Писала Антарам. Но письма не глаза, — не прочтёшь в них,

что прочтёшь в глазах.



И мучился Седрак-начальник от ревности ещё больше, чем прежде.

Переменил людей при Антарам, послал старуху следить,

с кем она больше говорит, на кого охотно смотрит.



Вернулась старуха.



— Напрасно оставил при ней Георгия. Сам себе беду делаешь.



В ту же ночь полетел гонец за Георгием, а наутро прибыл Георгий

с письмом от Антарам.



Прочел Седрак-начальник письмо и стал белее стены. В первый

раз упрекала его Антарам, в первый раз жаловалась на судьбу.



— Зачем не веришь людям, зачем отозвал Георгия? Он самый верный слуга.

Зачем обидел меня?



Сверкнул злобой косой глаз Седрака-начальника, и приказал он Георгию

отвезти письмо в стан арнаутов. Знал, чем кончится дело.



И вернул Антарам в Чалки.



Не посмотрел на неё, когда она вошла в дом; запер в глухую башню,

а ключ швырнул в пропасть.



— Теперь люби своего Георгия.



Целые ночи неслись стоны из башни, и рвал седые волосы

Седрак-начальник, и боялись люди подходить к нему.



А на третью ночь затихли стоны, и показалось Седраку-начальнику,

что подошла к нему тень Антарам и стала гладить его больную голову.



— Я умерла, — шептала тень, — и скоро уйду отсюда, и пришла к тебе

только, чтобы успокоить тебя. Антарам не изменила тебе и,

когда другие люди не любили тебя, — Антарам берегла твою старость.

Хотел Георгий убить тебя, Антарам сказала: Искупи грех своей мысли.

Если любишь, отдашь жизнь за него. И поклялся Георгий сделать так.

Невинна Антарам. Клялась она быть верной тебе, такой и умерла.



Бросился Седрак-начальник к башне, разбудил людей, велел взломать двери.



Вбежали люди в башню и увидели Антарам мёртвой.



Три дня не пил и не ел Седрак-начальник, стоял у остывшего тела;

сам положил его в могилу, сам засыпал землёй и своими руками

построил часовню на могиле, хотя и не был каменщиком.

А когда окончил работу — тут же и умер.



И была на часовне высечена надпись:

«Построил часовню на могиле жены начальник крепости Седрак.

Замучил бедную напрасно. Господи, прости ему тяжкий грех».



* * *



Лет тридцать назад работавшие в Чалках инженеры нашли

у источника Бахр-баш-чокрак, под Эчкидагом,

развалины часовни и камень с высеченной надписью

на староармянском языке.



Прочли: «Построил часовню на могиле жены начальник крепости…»



Время стёрло остальные слова.



Видно, простил Господь Седраку его тяжкий грех.







Пояснения к легенде.





Чалки — незаселённая сейчас долина,

смежная с отузской, по климатическим условиям

и красоте местности обещает в будущем стать

одним из лучших крымских курортов.

По преданию, в Чалках существовало некогда

значительное армянское поселение;

а развалины часовни у источника

Бахр-баш-чокрак (источник Медной головы),

сохранились и доселе.

Найденную у источника плиту с надписью

на староармянском языке прочёл местный

палеограф Степан Никитыч Лазов,

от которого я и слышал легенду об Антарам.

Детали легенды сообщила проживавшая

в Отузах Александра Лазаревна Батаева.

Часть армян по завоевании Армении татарами

в 1262 году, была переселена в район

Астрахани и Казани, но затем переселенцам

разрешили перейти в Крым.

(Зап. Одесс. Общ. Ист. И древ. Т. IV, стр. 92).

Следы их поселений сохранились

на протяжении от Старого Крыма до Коз.

В Карадаге, полуистёртая надпись на

развалине церкви св. Стефана свидетельствует,

что эта церковь была построена армянами

в 1400-м году (ibid. Т. X, ст. 446).

В Старом Крыму (Эски-Крым) сохранились

развалины шести армянских церквей,

а монастырь Сурп-Хач (Святого Креста)

функционирует и в наши дни.

Правда, обстановка его крайне убога,

в монастыре живет один больной,

неслужащий архимандрит и сторож,

психически больной, но ещё в моём детстве

в храмовый праздник сюда стекалась

масса народа со всех окрестностей монастыря,

совершалось торжественное богослужение,

происходила борьба, закалались в жертву бараны;

последнее исполняется благочестивыми

армянами и теперь.

Воспоминания об арнаутах живут среди татар,

как о народе жестоком и беспощадном. — У них

была железная душа, говорят татары.

Арнауты-албанцы — потомки древних пеласгов,

некогда составляли цвет турецкого войска.



Невозможно представить себе наряд современной женщины без сопутствующих аксессуаров. Аксессуары - это ведь не просто деталь женского наряда, а возможность выгодно подчеркнуть свою неотразимость, имидж или сексуальность.


Печатается по изданию: «Легенды Крыма», Н. Маркс. Выпуск второй. М., 1915.